Данные Воспоминания хранятся на сайте Яд Вашем в архиве документов https://documents.yadvashem.org
Предыдущие отрывки можно прочитать здесь (тыц) : Часть 1, Часть 2.
Часть 3
Г. Сандомир располагался на возвышенности, хорошие добротные дома в готическом стиле, сады и прекрасные дороги, учтивая публика делали пребывание на этой земле приятным.
Медсанбат расположился на окраине города у реки. Непрерывные атаки немецких войск на позиции дивизии, постоянные налеты немецкой авиации на переправу через реку затрудняли работу медсанбата. Переправа через р. Висла успешно охранялась полком авиации под командованием асса Покрышкина. Нередко в воздушном пространстве над Сандомиром эавязывались бои с немецкой авиацией. На плацдарме располагались также танкисты и зенитчики. Непрерывные бои на всем пути от Родзивилова до Сандомирского плацдарма заметно истощили наши боевые порядки. Все труднее становилось отбивать атаки немецких войск. Началась подчистка тылов дивизии, из команды выздоравливающих медсанбата солдаты направлялись прямо на передовые позиции.
У одного из помещений медсанбата натолкнулся на мальчика лет 15. Истощенный и больной, он сидел на ступеньке крыльца. Грустные глаза его выражали скорбь и безысходность. Одежда была ветхой. Звали его Мишей. Он рассказал, что одинок, родственники его погибли и что он все время шел навстречу наступающей Красной армии. Больше ничего нельзя было у него узнать, хотя он сносно изъяснялся на русском языке. По согласованию с руководством взяли его в медсанбат в качестве воспитанника, пошили ему одежду, сапоги и др. Миша стал помогать в операционно-перевязочной взводе. Смышленый и трудолюбивый он вскоре завоевал симпатии всего коллектива.
В одной из доверительных бесед он рассказал о себе. Вот содержание его рассказа: мальчик жил в местечке, где еврейское население составляло большинство. Его отец был ремесленником. У них был свой дом и сад. Кроме него был еще старший брат. С приходом гитлеровцев все еврейское население, находившееся некоторое время в гетто, было уничтожено. Он с братом в критическую минуту сбежали из гетто и стали ходить по селам, выполняли у крестьян разные работы и тем кормились. Многократно они находились под грозой разоблачения как евреи, семитские черты лица их выдавали. После долгих раздумий они решили расстаться, поодиночке евреям легче было пережить бремя скитальцев. На одном из перекрестков большой дороги они обнялись и со слезами на глазах разошлись в разные стороны. Долго еще они оборачивались, глядя друг на друга, пока их силуэты не исчезли. С тех пор он более не видел брата и не знает о нем ничего.
Однажды Мишу пригласил на подсобные работы незнакомый лавочник. Несколько месяцев он жил у него, с усердием выполняя все, что поручалось. У лавочника он жил и питался, отношение было хорошим. Лавку посещали жители окрестных сел и местечек, хозяин пользовался хорошей репутацией, его дело процветало. В один из дней в магазине появился человек из Мишиного местечка. Увидев Мишу, он рассказал хозяину, что Миша – еврей. Об опасности, нависшей над ним, ему рассказала дочь хозяина, с которой он подружился. Тревога и чувство самосохранения заставили его покинуть место, где ему было хорошо. Снова скитания по селам и весям и, наконец, встреча с наступающей Советской армией.
Сандомирский плацдарм. Дивизия в глухой обороне. Изредка – разведка боем. Атака немецких войск и бои малого значения. Неоднократные попытки немецкого командования сбросить войска в Вислу, занимающие Сандомирский плацдарм, оказались безуспешными. Отличалась штурмовая авиация, самолеты ИЛ-2 (летающие танки).
Весь медсанбат воссоединен. Мужество медицинских работников отмечено награждением орденами и медалями. Для награждения медицинских работников прибыл командующий армии генерал-полковник Пухов. Мы с Галей награждены солдатским орденом Красная звезда.
Снабжение продуктами питания на Сандомирском плацдарме было затруднено. Приходилось покупать продукты у населения. Благо, мы получали небольшую сумму польскими злотами.
Армия на Сандомирском плацдарме готовится к наступлению. Боевые части пополнены воинскими соединениями и техникой. На плацдарме танки генералов Рыбалко и Лелюшенко. Перед каждым наступлением была предпринята поездка медицинских работников в боевые порядки. Вместе с начальником санитарной службы дивизии я отправился на передовую. Поразило огромное число артиллерийских орудий, около 420 стволов на одни квадратный километр обороны противника. Напряженная тишина на передовой. Санитарная служба всех подразделений готова к наступлению.
Государственные праздники отмечались в кругу культурных офицеров дивизии, с которыми мы были дружны. Обычно собирались в помещениях, где были рояль или пианино. Исполнялись классические произведения Шопена, Баха, Бетховена, Чайковского, Рахманинова и др., а также песни советских композиторов. Среди наших друзей были хорошие исполнители русских романсов под аккомпанемент гитары. В тяжелых условиях войны наши встречи имели огромное тонизирующее значение.
В начале января 1945 г. началось широкомасштабное наступление. В 4 часа утра, в день начала наступления, – весь медсанбат на ногах. Слышен гул артиллерийской подготовки, который длился около 3 часов. На рассвете вступила в бой артиллерия. К 10 часам утра стали поступать раненые. Среди них много саперов с оторванными конечностями, подорвавшихся на минах, с многочисленными повреждениями органов и тканей.
Все врачи на своих местах, хорошо отлажена работа операционно-перевязочного блока, раненые подаются по типу конвейера. Широко применялось местное обезболивание, внутривенный и ингаляционный наркоз. В противошоковой палате опытные сестры делают все возможное для выведения раненых из шока. Сформированы две бригады хирургов, одна специализирована на полостных операциях, другая – на повреждениях конечностей. Очень много раненых с повреждением грудной клетки, с открытым и клапанным пневмотораксом. Раненым оказывалась помощь на сов ременном для того времени уровне. Противошоковые жидкости, противогангренозные сыворотки, иммобилизация конечностей широко и квалифицированно применялись. Именно благодаря хорошей организации помощи раненым возвращение их в строй в процентном отношении превосходило положение дел у противника. В конце войны на снабжении санитарной службы появился пенициллин.
Достойна похвалы служба эвакуации раненых из медсанбата в госпиталь по принципу – эвакуация на себя. После массированной артиллерийской подготовки и образования проходов в минных полях наша армия начала наступление без особого сопротивления немецких войск. Авангардные части продвигались часто по трупам немецких солдат и русских предателей, служивших немецкому вермахту. В квартирах пограничных городов и поселков, куда вступили передовые части Красной армии, еще работали неотключенные радиоприемники. На столах в чашках дымился кофе. У домов стояли повозки с погружённым скарбом. Видимо, наступление Красной армии было стремительным. Предательски сработала геббелсовская пропаганда о неприступности защитного вала на р. Висла, о готовящемся реванше с применением секретного оружия.
По дорогам наступления часто возникали заторы в результате скопления не успевших эвакуироваться гражданских лиц. В одном из средневековых замков, встретившемся на нашем пути (замок графа Липпи), была расположена часть Берлинской национальной библиотеки. Замок был построен в 16 столетии. Он располагался на небольшом островке, окруженном глубоководным рвом, через который к центральной части замка был проложен разводной мост. В круглом зале замка с цветными венецианскими окнами-витражами стоял старинный концертный рояль. Собиралась группа любителей музыки. Галя играла. В подвалах замка были сложены книги, среди которых были уникальные издания со всего мира.
Наступление войск Красной армии проходило успешно. Танковые колонны клином врезались в немецкую оборону, разрушая тылы.
В медсанбате, который всегда следовал за передовыми частями дивизии, из 11 врачей работало 5 врачей еврейской национальности. Никакой дискриминации по национальному признаку не было. Мы постоянно чувствовали уважительное отношение воинов дивизии. Много добрых проявлений с их стороны и со стороны раненых мы видели и ощущали. Среди врачей медсанбата была искренняя дружба и взаимопомощь.
На нашем пути оказалась серьезная водная преграда – р. Одер. Подошли к переправе на рассвете; было тихо. Пушки еще не заговорили. К шести часам утра немецкая авиация предприняла попытку уничтожить переправу через реку. На подступах к Одеру завязался бой нашей авиации с немецкой; были сбиты два немецких самолета.
Медсанбат благополучно переправился через реку. По дорогам за переправой встречаются догорающие дома, разбитая немецкая техника, много трупов немецких солдат.
Медсанбат расположился в г. Рауша, в помещении бывшего варьете. В центре здания – круглый зал с ложами для посетителей, куда подавались напитки и закуски. В комнатах варьете много театрального реквизита. Подготовлены палаты для раненых, развернут операцонно-перевязочный блок, столовая для персонала. Неподалеку от здания, где расположился медсанбат, проходила железная дорога. Полотно дороги уложено на насыпи. Изредка мимо медсанбата проходили железнодорожные составы с грузом в двух направлениях: на запад направлялись военная техника и снаряжение, на восток – различные грузы, в том числе – оборудование из немецкого авиационного завода.
Стало известно, что окруженная немецкая группировка с боем вырвалась из окружения в районе Глогау и движется в район дислокации нашей дивизии, на стыке с которой располагалась бригада Войска Польского. Срочно – совещание с коллективом медсанбата. Принято решение организовать вокруг медсанбата круговую оборону. Выданы автоматы и личное оружие. Артиллерийский полк выделил для обороны медсанбата артиллерийский дивизион. Томительные часы ожидания прорвавшихся из окружения войск. Дежурство медицинского персонала на железнодорожной насыпи с оружием в руках. Ночью произошел бой немецких окруженцев на участке обороны, занятой Войском Польским. Немцы вырвались из окружения и соединились с основными частями вермахта.
Небольшое затишье на фронте. Врачи медсанбата приглашены на семинар в санитарный отдел армии. В закрытой полуторке на семинар отъезжают врачи медсанбата, кроме меня с Галей. Через несколько минут после отъезда в медсанбат доставлены в тяжелом состоянии врачи Л. Воловник и А. Айзенберг. Случилось происшествие. Во время переезда машины через переезд произошло столкновение с товарным поездом. Л. Воловник получил тяжелую черепно-мозговую травму – вдавленный перелом затылочной кости со сдавлением жизненно важных центров головного мозга. У Айзенберга оказался перелом бедра. Через непродолжительное время Л. Воловник умер. А. Айзенбергу проведено противошоковое лечение, иммобилизация конечности. Для дальнейшего лечения он отправлен в госпиталь. Траурный митинг на офицерском кладбище в г. Рауша. В скорбном молчании мы прощались с боевым другом. Л. Воловник окончил Харьковский мединститут. Его отец, профессор-терапевт, вместе с матерью был помещен в еврейское гетто на Харьковском тракторном заводе, где и были расстреляны немецкими извергами.
Оставшиеся у Л. Воловника вещи, среди которых были дорогие ему памятные семейные реликвии, были отправлены в Москву его сестре Н.Соловьевой, супруге известного писателя Вл.Соловьева. Вл.Соловьев вскоре после гибели Л. Воловника посетил место захоронения фельдмаршала М. Кутузова в Бунцлау и могилу Л. Воловника.
Март-апрель 1945 года вновь дивизия в наступлении на завершающем этапе войны. Я оставлен с нетранспортабельными ранеными трех дивизий. Большинство из них были ранены в грудную клетку и живот. Запомнился эпизод с одним раненым в живот. В тяжелом состоянии находился молодой солдат гигантского телосложения. На перевязке – обнаружение выпадения кишечника из операционной зоны. Решено произвести реоперацию, эфирный наркоз, ревизия брюшной полости, кишечник не вправляется. Произведена пункция тонкой кишки и аспирация газа; живот запал, но вскоре кишечник вновь выпятился за пределы краев операционной раны. Тогда было решено вскрыть стенку тонкого кишечника и подшить ее к краям передней брюшной стенки. Операция удалась. Вскоре солдат переведен в госпиталь.
Армейское командование в обращении к населению запретило всякие митинги и собрания. Однажды мое внимание было обращено на площадь у костела. Здесь собралось население городка, где располагался медсанбат. Стоя на возвышении, местный пастор обратился к прихожанам со словами: «По указанию коменданта города каждая семья должна принести отрез материала к завтрашнему утру». Выслушав такое распоряжение коменданта, я сказал, что, вероятно, имеет место недоразумение. Все должны разойтись, так как подобное распоряжение противоречит политике командования Красной армии. 3атем состоялась моя беседа с так называемым комендантом, который оказался самозванцем. Это был майор интендантской службы, который временно находился в городке, и который грубо нарушил честь и достоинство офицера, за что был впоследствии наказан.
После истории с «комендантом» пастор несколько раз посещал медсанбат. В доверительной беседе он признавал, что скоро, наступит конец третьего рейха, что Гитлер довел Германию до катастрофы. Поражало непонимание пастором причин победоносного наступления Красной армии и поражения Германии. Ведь Россия такая отсталая страна, – говорил он. Когда мы покидали городок, пастор подарил медицинским работникам 2 ящика вина. В одном из них было рейнское, в другом – шампанское “Мадам Клико”, Этим вином мы отпраздновали встречу со всем коллективом медсанбата после временной разлуки.
Завершающий этап победоносного наступления: форсирована река Нейсе, дивизия на подступах к Берлину. Медсанбат расположился в живописной местности, где жили славяне, поселившиеся в этих местах много лет назад. Было приятно видеть проявления славянского образа жизни, характерное для славян гостеприимство.
В один из дней конца апреля 1945 г. в расположении медсанбата появились корреспонденты западных газет. На ветровых стеклах их машин большими буквами были обозначены названия газет, которые они представляди: “Дейли Геральд Трибюн”, “Франс Пресс”, “Нью-Йорк Таймс”и др.
Они стремились попасть в освобожденный Берлин, за который ещё шли бои, и, конечно, хотели бы сообщить о вступлении в Берлин войск западных союзников. После их приезда в расположение медсанбата поступил приказ, задержать газетчиков, что и было сделано. В столовой медсанбата был устроен прием с русским гостеприимством. Нашим гостям понравилась русская водка, мы по достоинству оценили шотландское виски, французский коньяк и мятный ликер. Сильно подвыпившие корреспонденты западных газет обнимали и целовали нас и отправились в свое расположение.
Война подходила к концу, считанные часы оставались до падения Берлина. В Чехословакии отказалась капитулировать армия Шернера. Восстала Прага. На помощь Праге двинулись войска 1-го Украинского фронта. Этот марш из-под Берлина в Прагу достоин особого описания. Здесь ограничусь лишь кратким изложением. Молниеносный марш-бросок танкистов был настолько стремительным, что пехотные части отставали в своем продвижении, как и тыловые части. Приходилось укладываться в жесткие сроки, диктуемые ситуацией. Все было в движении, использовались вспомогательные средства: мобилизованные у населения кареты с лошадьми, повозки с конной упряжкой, пожарные машины и машины бытового назначения. Главная цель, которая ставилась перед подразделениями, – как можно быстрее передвигаться к Праге. Мы передвигались на пожарной машине по автостраде Берлин – Дрезден – Прага. Это высококлассная дорога, на всем пути она нигде не пересекается, строили узники со всей Европы, интернированные в различное время фашистской Германией, и среди них евреи. По пути к Праге нас несколько раз обстреливали мессершмидты.
На подступах к Дрездену медсанбат попал в зону немецкой группировки, которая осталась в тылу Советской армии. Командир одного танкового соединения под эскортом танков вывел нас в безопасное место. Дрезден лежал в развалинах. Город подвергался бессмысленной бомбардировке американской авиацией, хотя уже исход войны был предрешен. До сих пор остается неясным смысл этой акции. Возможно, американское командование не хотело оставлять сохранным город, который, согласно Ялтинской конференции, должен был отойти под юрисдикцию советского командования. Медленно продвигались через Дрезден к Судетам. Приходилось очищать дороги от развалин, в Судетской области поражала необычно красивая природа. Лесистые горы, горные озера, средневековые замки изумителной архитектуры поражали наше воображение. В одном из замков висели картины Гойи, Веласкеса, Рембрандта. Немцы, видимо полагали, что Суд детская область ими аннексирована навсегда, и потому они не эвакуировали награбленное имущество из Судетов. Во время пребывания в Судетах мы встречали немцев, которые выдавали себя за евреев. Местное чешское население их разоблачало.
На наших глазах новая чешская администрация изгоняла немецких завоевателей из Судетов. Они уходили только с ручной кладью.
Подъезжая к Праге, мы встретили многотысячную колонну власовцев-предателей, служивших верой и правдой немецкому вермахту. Одетые в немецкую форму, хорошо отъевшиеся, они, потупив взор, передвигались под охраной советских автоматчиков навстречу наступающей Красной армии. Их одиозный генерал Власов сдался “на милость победителя”.
Проезжая вблизи от Карловых Вар – знаменитого чешского курорта, мы совершили экскурсию по городу, посетили церковь Петра Великого, выпили по стакану теплой карлсбадской воды, которая подавалась в хрустальном стакане с подстаканником. В память о Карлсбаде у нас сохранилась фотография. Через некоторое время мы снова посетили Карлсбад, но город уже отошел под управление американского командования. На пропускном пункте уже мы предъявляли свои документы для проверки американским офицерам. Когда мы остановились у контрольно-пропускного пункта, то увидели поток машин, в которых целые семьи отъезжали из зоны советского контроля в американскую. У некоторые на паспорте стоял гриф «Jude», среди них были и фашистские преступники, которые таким образом скрывались от возмездия.
В Судетской области мы узнали об окончании войны. На рассвете об этом нас оповестил наш почтарь, лейтенант Пенкин. Радость была неописуемой; все обнимались, целовались, произвели несколько залпов из личного оружия.
После взятия Праги нашу дивизию передислоцировали в район неподалеку от р. Эльба, где, как известно, состоялась историческая встреча советских и американских воинов.
В районе г.Виттенберга, уже после окончания войны, дивизия вела тяжелые бои с вырвавшейся из окружения частью армии Шернера и пытавшейся переправиться через р. Эльба. В дивизии были тяжелые потери, медсанбат работал в полную силу. Жаль было молодых, только прибывших из Удмуртии солдат, еще не обстрелянных, погибших после окончания войны.
Дивизия дислоцирована в г. Хемниц, крупном промышленном центре. Население города голодало. Наши походные кухни раздавали населению горячую пищу, хлеб, сахар. Был распространен слух, что дивизия остается в составе армии на контролируемых территориях. Эта весть воспринята с большим огорчением; уж больно сильна была ностальгия по родным местам, Киеву.
В один из дней в медсанбат было доставлено 93 солдата из строительного батальона резерва Главного командования (Р.Г.К.). Вместе с ними – их командир, капитан, герой Советского Союза. Он возвратился из госпиталя после ранения. Встреча была восторженной. Во время пиршества все изрядно выпили спирт, который оказался метиловым. Картина отравления была удручающей. У всех была рвота, понос; вначале – психомоторное возбуждение, затем потеря сознания и слепота. Проведенное лечение оказалось неэффективным. Только трое остались в живых, но и они были слепыми.
В расположение медсанбата приехали службисты из санитарного управления армии. С ними – супружеская пара: академик, биохимик Паршин и его супруга, профессор. Они обратились в медсанбат с просьбой, на время приютить ученых, прибывших из г. Эссена, входившего в американскую зону. Им была выделена комната, они взяты на довольствие.
В дружеской беседе они рассказали, что они из Минска, в 1943 г., направляясь в партизанский отряд, по пути были перехвачены немцами. Затем они были переправлены в г. Эссен, где находился лагерь для ученых из различных стран Европы, в том числе – из Советского Союза. Вскоре в лагере появился всемирно известный биохимик Абдергальден, который пригласил супругов Паршиных для работы в своей лаборатории. В этом лагере находились киевский профессор Солнцев, рентгенолог, известный шахматист Богатарчук, профессор Базилевич. Абдергальден хорошо относился к русским ученым, приносил им в лагерь еду и все необходимое. Многие ученые из этого лагеря впоследствии были приглашены и уехали работать в США.
Когда г. Эссен освободили американские войска, супруги Паршины обратились в военную американскую комендатуру с просьбой, разрешить им переехать в подконтрольную советским войскам зону. В этом им было отказано. Им предложили уехать в США на очень выгодных условиях. Они не согласились. Однажды с крыльца своего дома они увидели проезжавших на виллисе советских офицеров, но связаться с ними не успели. В надежде, что они будут проезжать по этой дороге в обратном направлении, они ждали. Их ожидания оправдались. Когда машина с советскими офицерами стала к ним приближаться, они подняли руки. Машина остановилась. Они все рассказали о себе и просили оказать содействие в возвращении на родину. Старший офицер усадил их в машину, и они отправились в американскую комендатуру. Объяснение между офицерами закончилось успешно. Им выдали разрешение на выезд на основе имевшегося соглашения о репатриации между странами-победителями. Таким образом, они оказались в расположении нашего медсанбата. Через 3 недели им дали согласие на возвращение на родину. Они улетели самолетом в Москву.
В медсанбате получена срочная радиограмма с предписанием выехать в г. Мариенберг на аварию. В состав группы включены опытные врачи и сестры. Возглавлял группу я. По прибытии к месту аварии стало известно, что танковое соединение направлялось из южных районов Германии в Чехословакию. При спуске с большой высоты эшелон с танками оторвался от паровоза и устремился вниз, затем опрокинулся. Вместе с танками находились их экипажи. Многие из них погибли, было много раненых. Ошибку допустили железнодорожники, так как обычно такой спуск совершается двумя паровозами. В этом случае спуск производился одним. У здания больницы лежало много трупов, прикрытых брезентом. В больнице находилось около 70 раненых. Всем им была оказана помощь шефом больницы и бывшим врачом из Одессы, немкой по национальности. Больница была хорошо оборудована, была стерильная чистота, белоснежное белье, хороший уход и питание. Монахини помогали ухаживать за ранеными. Во время обхода выяснилось, что раненым не было проведено необходимое лечение: неправильно проведена иммобилизация конечностей в связи с переломами, не полностью проведена хирургическая обработка ран, многим не введена противостолбнячная и противогангренозная сыворотка. Была развернута операционная привезенным инструментарием и медикаментами. Проведены необходимые хирургические манипуляции после осмотра всех пострадавших.Наложена новая иммобилизация конечностей. Во время проводимых нами операций была приглашена врач из Одессы, ей указано на дефекты при хирургической обработке ран. Нам тогда казалось преступным бывшему одесскому врачу отвергать доктрины русской хирургической школы в вопросах военно-полевой хирургии. Наша группа оставалась в Мариенберге до ликвидации опасности осложнений у пострадавших танкистов и эвакуации их в госпиталь.
В конце июля 1945 г. нам объявили, что дивизия отправляется на постоянное место дислокации в г.Коростень на Украину. Дивизия удостоена чести совершить марш победителей по Германии и Польше. В задачу входила организация митингов в крупных уездных городах с разъяснением политики. Советского государства на временно контролируемых советской армией территориях. Вполне естественно, что пехотная дивизия и приданные ей вспомогательные части совершали передислокацию на марше (по железной дороге). Дивизия входила в город в сопровождении духового оркестра, затем на центральной площади собирались жители города. Специально подготовленные политработники на языке местного населения произносили речи, звучала музыка. Реакция населения была однозначной – скорбное молчание.
Передвигаясь по восточным территориям Польши, мы все чаще встречались с неспровоцированными выпадами экстремистски настроенной части населения. На подступах к реке Буг дивизия на марше была обстреляна диверсантами Армии Краевой, которые устраивали засады по дорогам, проходящим в лесной местности. Вынужденные ответные меры армии-победительницы были справедливыми и суровыми.
После переправы через р.Буг и на своей земле было неспокойно. Нападения на воинов советской армии бандеровцами держали в напряжении передвигающуюся к месту дислокации дивизию.
Сентябрь 1945 г. Благополучный приезд в г.Коростень, что на Украине, где разместилась дивизия. В военном городке начались будни послевоенного времени. Галя демобилизована по декрету и возвратилась в родной Киев. Мои наезды в Киев по субботам и воскресеньям стали регулярными. Из Киева в Коростень львовский поезд прибывал в четыре часа утра. В один из моих приездов во время передвижения к военному городку я был обстрелян из автомата радетелями “Вольной Украины”, обосновавшихся в окрестностях Коростеня.
Среди офицеров дивизии прошел слух, что желающие демобилизоваться, могут лично обратиться в штаб Львовского военного округа с рапортом, куда я и обратился. В отделе медицинских кадров получено разъяснение, что дивизия подлежит расформированию, и в скором времени можно будет демобилизоваться.
В центре г.Львова расположен прекрасной архитектуры оперный театр. Было очень соблазнительно посетить театр впервые за годы войны. В тот вечер ставили “Запорожец за Дунаем” Гулака-Артемовского. Вместе с одним из офицеров дивизии мы купили билеты и чинно с замиранием сердца вошли в храм музыки. Все внутреннее убранство театра сохранилось в хорошем состоянии. Спектакль прошел с большим подъемом под аплодисменты восторженной публики, среди которых было много офицеров Красной армии.
Возвращались к месту ночлега в двенадцатом часу. В городе тишина, на улицах ни души, лишь изредка встречаются вооруженные патрули Красной армии, чей мерный шаг по мостовым отдается эхом в тишине. Последний встретившийся нам патруль оказался особенным. Пройдя мимо нас на расстоянии 20-25 шагов, они обернулись и стали обстреливать нас из пистолетов. Несколько пуль просвистели над нашими головами, но мы счастливо ушли от преследователей. Так совершали свое черное дело бандеровцы, переодетые в форму офицеров Красной армии. Были многочисленные жертвы.
Декабрь 1945 г. Я демобилизовался и приехал в Киев. После нескольких дней отдыха началось посещение родных и близких мне друзей, многие из которых возвратились как боевые ветераны, а их семьи – из эвакуации.
Уже с первых дней пребывания в Киеве стало очевидным, что идеалы дружбы и братства народов осквернены по отношению к еврейскому населению. У возвратившихся евреев в свой родной город неизменно спрашивали: “Зачем вы сюда приехали, кто вас сюда звал? Вам следовало оставаться в месте эвакуации» . Не считаясь с заслугами и воинской доблестью, а подчас и героизмом этих людей, возвратившихся к месту своего проживания. Получить работу еврею было невероятно трудно. Галя была взята на учет в Киевской горздравотдел, где была оставлена анкета и заявление с копией диплома врача. Прошло несколько месяцев, а работу не предоставляли. Участнику войны и партизанского движения отказались предоставить работу лишь по национальному признаку. В один из дней она обратилась к председателю Верховного совета УССР, легендарному командиру партизанского движения, герою Советского Союза С.А.Ковпаку. Она представилась ему как партизанка и участница войны. Вежливо приняв ее, он позвонил в Киевской горздравотдел. Состоялся диалог: «У вас есть на учете безработные врачи-ветераны войны». Ответ: «Нет». «На каком основании вы отказываете дать работу врачу-партизанке Зельман С.С.» Ответ: «неопределенный». «Предлагаю вам предоставить ей работу и об исполнении доложить». Лишь после вмешательства С.А.Ковпака работа ей была предоставлена.
После приятной и радостной встречи с некоторыми профессорами мединститута, в котором я учился, я узнал, что в Киев приехал для организации нейрохирургической службы профессор А.И. Арутюнов. Я обратился к нему с просьбой принять меня на работу в открывшуюся в Киеве нейрохирургическую клинику. Состоялась непродолжительная беседа, после чего он предложил мне работу в клинике.
С первых дней пребывания во вновь рождающемся коллективе все мое существо было охвачено стремлением изучить и познать эту многотрудную специальность. Не покладая рук, работал в клинике и повышал свой теоретический уровень дома. Прошло шесть месяцев, но я не был зачислен в штат больницы и института. Сдал экзамен в аспирантуру, но принят не был, хотя закончил мединститут «с отличием” и был активным участником войны против фашизма. Выяснилось, что министр здравоохранения Украины, некто Кононенко, заявил профессору Арутюнову А.И., что мне отказано в аспирантуре как еврею.
Нетрудно себе представить, как больно и горько было мне после этого. Уже более шести месяцев не получал зарплаты, не работала жена, у нас был ребенок. Главное, было трудно чувствовать себя неполноцённым человеком, хотя наравне с другими внес посильный вклад в борьбу против нацистов. А это в то время имело значение, но не для еврея.
1952-1953 гг. ознаменовались хорошо спланированной руководством страной борьбой с космополитизмом. В действительности, это был государственный антисемитизм. Подвергались гонениям выдающиеся ученые еврейской национальности, в частности, академик Ф.Иоффе, Л.С.Штерн. Были закрыты многие учреждения, возглавляемые известными деятелями культуры, еврейские театры в Москве, Киеве, Черновцах, отдел еврейской культуры при академии наук Украины. Убит выдающийся артист Михоэлс. Кульминацией борьбы с космополитизмом было дело врачей, сфабрикованное Л.Тимошук.
По всей стране организовывались митинги, на которых специально подготовленные люди клеймили позором врачей, преимущественно – евреев. После таких митингов следовало освобождение от работы. В г. Киеве расправой с учеными-медиками руководил зам. министра здравоохранения, некто Луганский. По его приказу были освобождены от работы многие профессора и научные работники.
Было совершенно очевидным, что борьба с космополитизмом и дело врачей являются прелюдией к широкомасштабной акции – выселению евреев в Биробиджан, что предполагалось осуществить после показательной экзекуции евреев в Москве. Лишь смерть Сталина приостановила осуществление этого изуверского плана.
КОНЕЦ
Кто же автор?
Воспоминания принадлежат Исааку Давидовичу Вирозубу (1917-1992). Летом 1941 года он окончил Киевский мединститут, во время ВОВ был партизанским врачом, хирургом в действующей Советской армии. После войны работал в Киевском Институте нейрохирургии. В 1958 году переехал в Донецк и стал руководителем отдела нейрохирургии Донецкого НИИ травматологии и ортопедии, который возглавлял 34 года (1958-1989). Заслуженный деятель науки и техники, изобретатель, доктор медицинских наук, профессор. В конце жизни репатриировал в Израиль, жил и умер в Иерусалиме. Воспоминания, которые он назвал «Тяжелые годы», Вирозуб написал перед смертью, в 1992 году.
Статью-воспоминание о нем его ученика, нейрохирурга, доцента Донецкого медицинского института Семена Талейсника читайте здесь: Исаак Давидович Вирозуб
Історичний блог Олени Приймач 